Архимандрит Иоанн Крестьянкин
Протоиерей Александр Шаргунов
 

Архимандрит Иоанн Крестьянкин
СЛОВО в Неделю сыропустную, воспоминание Адамова изгнания

 Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Быстротечная река времени стремительным потоком несется в вечность. И только Святая Церковь и праздники Божии на какое-то мгновение приостанавливают это движение, как бы отсчитывая время. И вся наша жизнь, от рождения до исхода из нее, отражается в этом годичном круге, напоминает и зовет: "Познай себя, всмотрись в себя, человече. Кто ты, как живешь и что ждет тебя впереди? Ведь и ты вместе с этим потоком времени несешься к безвремению, к вечности". И так каждый день, каждый год.

И давно ли впервые ныне раздался в Церкви вопль истомившегося во грехах человеческого сердца: "Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!" И встрепенулись сердца - повеяло постом. Но вот уже промелькнули подготовительные недели к покаянному поприщу Великого поста, когда

- фарисей и мытарь были зеркалом для душ наших;

- гласом блудного сына взывали мы с вами к Небесному Отцу, осмысливая и свое отпадение от Истины, и уход в страну далече: "Боже, согреших на небо и пред Тобою, сотвори мя яко единаго от наемник Твоих";

- напоминание о Страшном и славном Суде Господнем, когда книги разгнутся и тайное явится, еще не устрашая, нас звало к познанию себя, к покаянию.

И вот сегодня уже последний день в преддверии Великого поста. В этот день вспоминает Церковь страшную трагедию, свершившуюся с человечеством на заре его истории - изгнание его, в лице общего нам всем праотца Адама, от лица Божия, изгнание Адама из рая.

Юдоль плача и печали - земля приняла изгнанника, чтобы по заповеди Божией израстить преступнику волчцы и терния, чтобы в поте лице снесть ему хлеб свой, чтобы в боли, слезах и печали родить и вскармливать детей своих, чтобы пожать все горькие плоды своего преслушания Отцу Небесному.

Плакал Адам по изгнании своем, седе "прямо рая", плакал, вспоминая, кем он был, и чем обладал, и Кого лишился. И по Адаме первом все человечество по сей день плачет и воздыхает о неуловимом теперь призраке счастья. А мир весь, издерганный и усталый, плачет от беспутия, от того, что обнажена душа, что бесцельна и безрадостна жизнь. И ничто не может наполнить нашу жизнь так, чтобы почувствовал вполне человек безоговорочную полноту действительного, а не призрачного счастья, ибо она, эта полнота, только в Боге.

Но мы - изгнанники. Рай далеко, и чем дальше живет человечество от времени падения, тем туманнее в нем становится прекрасный образ рая, тем глубже боль и страдание человечества и тем больше стирается образ и подобие Божие в душе человека. И погиб бы мир давно, если бы не Второй Адам - Христос, вновь отверзший заключенный рай и давший человеку возможность в него вернуться.

И мы все несем сейчас на себе тугу и тяжесть жизни изгнанника. Но и мы же, те, кто живет жизнью Церкви, знаем и райскую радость отверзтых Царских врат, и животворящих ликующих слов: "Христос Воскресе!" и в них - изначальную близость Божественной любви к человеку. Но предшествует этой райской радости на земле Великий пост, и Церковь постоянно учит, что то, что мы потеряли грехом, найти, обрести, вернуть можно лишь покаянием, подвигом и трудами великого воздержания.

Пройдет всего несколько часов, и все мы с вами с изумлением заметим, что вокруг нас и в нас что-то изменится; произойдет нечто, что наложит на все печать особой сосредоточенности и внимания. Это настанет святой Великий пост. И мы вместе с Церковью от призыва к покаянию должны будем перейти к самим покаянным трудам, к делу покаяния.

Святая Мать-Церковь восприняла заповедь Господа о цельбоносном посте, прозвучавшую еще в ветхозаветные времена к народу Божию через пророка Иоиля: "...Обратитесь ко Мне, всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании... назначьте пост, проповедите цельбу, созовите... старцев" и всех жителей в дом Господа "да восплачут священники, служители Господни, и говорят: "пощади, Господи, народ Твой, не предай наследия Твоего на поругание..." (Иоил. 2, 12, 15, 17).

Поприщем Великого сорокадневного поста начал путь Своего подвига Второй Адам - Иисус Христос, чтобы Своей Божественной любовью к падшему человеку вновь открыть заключенный рай и указать путь, по которому человек может в него вернуться.

Святое Евангелие свидетельствует: "Иисус... возведен был Духом в пустыню... и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал" (Мф. 4, 1-2). И приступил к Нему диавол, искушая Его. Велика дерзость и слепота темной силы. Преуспев в искушении человека в раю, она усвоила себе богоборчество до ослепления, не узнав в Христе Спасителе Сына Божия, она приступила к Его кротости, смирению, терпению, чистоте и святости с мраком соблазнов, сплетенных из гордости, измен, самомнения и лжи. Безгрешный же Христос Бог, не требующий очищения, противостал искусителю постом и молитвой, указывая и всем нам, по Нем грядущим, путь борьбы со грехом. И подтвердил Господь словом и делом, что "сей же род (диавол) изгоняется только молитвою и постом" (Мф. 17, 21). Постом и молитвой принимает христианин силу Духа от Господа на борьбу с врагом; постом и молитвой получает он дар рассуждения и ум Христов; пост и молитва возжигают свет, рассеивающий тьму греховной жизни, ибо "... свет во тьме светит, и тьма его не объят" (Ин. 1, 5).

А человек своим произволением избирает путь посреди тли и нетления, избирает доброе или злое. И если грехом преслушания Богу вошли в жизнь горе, страдание и смерть, то только послушанием, постом и молитвой - этой нашей живой жертвой любви к Богу - возвращается в жизнь свет высшей правды, мир и радость. И это, дорогие мои, есть рай уже на земле.

Но любовь к Богу на земле по заповеди Божией является только любовью к людям. Сердце христианина может согреваться и гореть только двуединой любовью и к Богу и к людям одновременно. Если же наше сердце черство и жестоко по отношению к брату - к человеку, то, омраченное неприязнью, холодностью, жестокостью, оно становится равнодушным или лицемерным и к Богу. И рай, который мог быть так близко - в сердце нашем, уходит, тускнеет, и грех нелюбви рождает преслушание, самость и самолюбие.

Но как любить грешника, как любить нелюбовного к нам, как любить врага? И Господь приходит на помощь. Он дает нам молитву Господню, и мы каждый день слышим: "...и остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим..."

Этой молитвой Господь говорит нам: посмотри на себя,

- ведь ты и есть тот самый должник, которому надо оставить долг;

- это ты и есть тот самый грешник;

- это ты нелюбовный - любишь по выбору;

-это ты - чей-то враг: ты кого-то обидел, кого-то презрел, кого-то уничижил.

Это ты сам нуждаешься в прощении, сам нуждаешься в снисходительной любви.

И звучат слова сегодняшнего Евангелия: "...если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших" (Мф. 6, 14-15). Простите всем всё и вся, и прощены будете. Простите, и спасены будете, и наследуйте рай.

А сейчас же за этими словами Господа о прощении звучат и другие слова: "Не судите, да не судимы будете..." (Мк. 7, 1).

И в этих словах Господь указывает кратчайший и вернейший путь ко спасению, открывающий перед нами врата Царствия Небесного. Господь указывает на то, без чего все наши подвиги и усилия в жизни вообще, и на поприще Великого поста в частности, будут тщетны. И этот путь один - путь любви к людям, начинающийся с неосуждения. "Не судите, да не судимы будете..." Господь пришел в первом Своем пришествии не судить мир, но спасти. Он пришел открыть миру заключенный для него рай. А весь суд Бог отдал Сыну Своему во втором пришествии, а пока "...милость превозносится над судом" (Иак. 2, 13).

Теперь еще время милости Божией. Бог нас еще милует, а мы судим, а мы рядим. Мы, ничтоже сумняся, поднимаемся своим мнением и судом и над ближними, и над дальними, и над малыми, и над великими. Мы судим, когда знаем много; мы судим и тогда, когда ничего не знаем; мы судим со слов других.

И вдумайтесь, дорогие мои, ведь наш суд, как и суд вражий, уже распространяется и на Самого Спасителя. Согрешил человек пред Богом, пред людьми, мы - свидетели тому. Но мы не видели, как он каялся, и мы не слышали, как над головой грешника прозвучали утешительные слова иерея: "...властию мне данною, прощаю и разрешаю все грехи твои, во имя Отца и Сына и Святаго Духа". Милость Божия уже стерла рукописание грехов, а мы все еще продолжаем помнить и судить. Но это уже суд не над человеком, но над Богом, помиловавшим и простившим.

Так, мы погибаем судом. Ведь где суд, там нет любви. Одна любовь способна на всякое время быть адвокатом, и только любовь прикрывает наготу брата своего.

А мы судим! И этот суд оборачивается для нас приговором нам же, и он звучит: "Суд бо без милости не сотворшему милости" (Иак. 2, 13)! И рай не может принять нас, ибо нет в нас любви. Где нет любви - там нет спасения.

Сегодня, начиная подвиг Великого поста, начнем же, други наши, решать два главнейших духовных урока: не судить и не соблазнять! А чтобы нам укорениться в спасительном блаженном неосуждении, положить начало этому подвигу с первых же великопостных дней, надо нам учиться видеть, судить и осуждать только самого себя - того единственного человека, которого мы знаем подлинно, всесторонне и глубоко. Вот где суд без милости будет во спасение. Ибо этот единственный суд приведет нас в разум истины. Он дарует нам зрение той пропасти, на краю которой мы стоим и которую изрываем своими грехами, своими долгами Богу и людям, своим осуждением других. И этот наш суд над собой исторгнет из сердца нашего живой спасительный вопль, достигающий неба: "Господи! Помилуй мя Боже, милостив буди мне грешному!" И начнется чудо нашего спасения. Миром, тишиной и любовью утешит Господь наши покаянные души и сердца. По слову же дорогого нам всем старца, преподобного Серафима Саровского: "Стяжи дух мирен, и тысячи спасутся вокруг тебя" - начнется преображение жизни вокруг нас.

"Днесь весна душам!" Святой Великий пост при дверех. Им да прозябнет семя нашего покаяния и молитвы и даст спасительный плод воскрешения душ в Боге.

Чадо Божие!

"Да постится ум твой от суетных помышлений;

да постится воля твоя от злого хотения;

да постятся очи твои от худого видения;

да постятся уши твои от скверных песней и шептаний клеветнических;

да постится язык твой от клеветы, осуждения, лжи, лести и сквернословия;

да постятся руки твои от биения и хищения чужого добра;

да постятся ноги твои от хождения на злое дело."

Вот это и есть христианский пост, которого ждет от нас Господь.

Войдем же, други наши, в Великий пост, встанем на поприще его подвигов - покаяния, воздержания и смирения - и утвердимся в них, чтобы, получив прощение, встретить Воскресение Христово, Святую Пасху - райское сияние на земле.

Аминь.
28 февраля (13 марта) 1994 года.

Протоиерей Александр Шаргунов
Слово в Неделю сыропустную

Воспоминание Адамова изгнания

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Накануне Великого Поста Церковь ставит нас там, где находится все человечество, и мы должны осмыслить то, что происходит с каждым человеком и со всем человеческим родом, чтобы нам стало понятно, что значит Пост, в который мы вступаем.

Это воскресенье называется воспоминанием об изгнании из рая, и Святая Церковь открывает нам тайну творения первого человека, его жизни в раю. Человек был создан по образу и подобию Божию для того, чтобы восходить в истинном познании Самого Бога и приводить к совершенной жизни все творение, потому что оно было подвластно ему, и он имел возможность достигать этого совершенства. Одна единственная запретительная заповедь была у человека: чтобы он не вкушал от древа познания добра и зла. "Ибо в день, в который ты вкусишь от него, - сказал Господь, - смертью умрешь" (Быт. 2, 17).

Человеку открывалась возможность познания Бога, и он знал об этом и должен был возрастать в этом знании. Но одновременно существовала возможность и другого знания: губительная, страшная возможность познания зла, и человек знал, что зло существует извне, и оно смертельно опасно.

Как произошло падение человека? Почему человек не поколебался даже мыслью и без всякого сопротивления бесстрашно прикоснулся ко злу, зная о нем заранее, зная о заповеди Божией и о предупреждении Божием (как это случилось с Евой, которая отдалась диаволу и без всякого труда вовлекла в этот же грех своего мужа)? Мы видим только, что в этот таинственный момент, когда воля человека перестает быть устремленной к Богу, совершается мгновенное изменение внутреннего человека.

Человек, который познал зло, человек, который согрешил, это совершенно другой человек, с другим восприятием всего. Он утверждается в новом, как бы неестественном состоянии, и, наоборот, ему кажется неестественным то, что было ранее. То, что было раньше, кажется ему внешне навязанным, и он стремится от этого освободиться. Святой апостол Иоанн Богослов говорит: "Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего" (1 Ин. 2, 1516). И когда мы внимательно вслушиваемся в эти слова и всматриваемся в то, что произошло с первым человеком, мы с удивлением узнаем, что это как раз то самое, что с ним произошло, когда Ева увидела, что плод, запрещенный Богом, хорош для пищи, что он приятен для глаз и вожделенен, потому что дает знание. "Он хорош для пищи" - и это есть похоть плоти. "Он приятен для глаз" - это есть похоть очес. "Он вожделенен, потому что дает знание" - и здесь раскрывается гордость житейская. И в каждом грехе, который будет совершать потом человек, это всегда будет присутствовать.

Это и сегодня всегда присутствует в каждом нашем грехе. Изменение человека совершается так, что он мгновенно меняется силою неодолимой привлекательности греха, принимая этот грех в себя. Он меняется так, что все становится иным. Посмотрите, раньше первый человек обладал пророческим даром видения всего, что есть в мире. Он мог называть по имени все сотворенное, то есть определять самую сущность вещей, созданных Богом. Он способен был увидеть духовно жену, сотворенную Богом из его ребра, как плоть (а плоть ее - это кость от костей его), и понять ее предназначение. А теперь он оказывается слепым и хочет спрятаться от Бога, все видящего и везде присутствующего.

С одной стороны, у него как будто открывается зрение, и ему кажется, что он становится самим собою. С другой стороны, безгрешное состояние, которое было у него раньше, для него уже чуждо и непонятно, и он пытается скрыться от Бога. Ложь входит в самую глубину его сознания, и он скрывается от Бога не по причине своей наготы, как он говорит Богу, но здесь что-то более серьезное, а именно - его соединенность с грехом, которая гонит его и заставляет скрываться от Бога. И в результате принятия греха рождается хула на Самого Творца. "Жена, которую Ты мне дал, - обвиняет он Самого Творца, - она дала мне от дерева, и я ел" (Быт. 3, 12). Жена, в свою очередь, обвиняет змия-диавола: "Змей обольстил меня, и я ела" (Быт. 3, 13).

Удивительно, что если соблазн приходит через жену, то самооправдание (то есть утверждение греха) совершается через мужа, и для человека это уже не то зло, которое было вовне. Это то зло, которое вошло в глубину его сознания, в его естество. Оно уже совершенно другое: грех проникает в самые сокровенные глубины естества человека. И мы тоже находимся сейчас в таком состоянии. Человек находится в том состоянии падения, что не имеет возможности, не имеет способностей, не имеет даже желания, чтобы отвлечься от всего греховного и земного, в которое он всецело погружен. Он не может преодолеть этот мир, весь лежащий во зле, потому что человек сам часть мира, и через него этот мир наполняется злом.

Человек не в состоянии преодолеть этот мир, чтобы возобновить (хотя бы для начала) в самой малой степени длящееся общение с Богом. Наоборот, у него рождается жажда познания того, что не только вне Бога, но и того, что против Бога. И это есть определение греха и суть того, что происходит с человеком. Это есть история рода человеческого, которая вся проходит под этим знаком. Всякое познание, которое не устремлено к Богу (даже познание внешнего мира), поглощает человека, делает его частью этого мира, лишает его возможности стремиться к Богу.

Для того чтобы человек мог возвратиться к Богу, ему необходимо не просто осознать невыразимую трудность того, что он может снова переродиться, но познать, что для этого нужно только величайшее чудо. Величайшее чудо! И таким чудом явится искупительная жертва Христова, когда Бог станет человеком, когда Он будет отвергнут родом человеческим и предан смерти потомками тех, кто отвергли Бога в раю. Нам необходимо осознать, что для возвращения к Богу невозможно никакое перерождение человека, - никогда, ни в какой религии, никакими усилиями, ни через какую духовность. Только Христос - Бог, ставший человеком, принявший на Себя все, что совершается в роде человеческом с каждым человеком, насквозь пронизанным грехом, - может возродить нас для вечной жизни.

Единый Безгрешный принимает от рук грешников смерть, и это означает, что мы должны отвергнуться себя и даже своего естества, которое все пронизано грехом. В этом смысл Поста. Не только в каком-либо воздержании, а в том, чтобы увидеть всю глубину того, что произошло с человеком и что совершается со всем родом человеческим.

Грех насквозь пронизывает наше естество, и потому мы подвластны смерти. Принять жертву Христову, последовать за Христом на Крест - вот возможность, которая дана роду человеческому и каждому из нас. Смысл нашего поста в том, чтобы приобщиться в Евхаристии Святых Христовых Тайн, которые являются плодом того, что Христос совершил для нашего спасения, приобщиться новому естеству и обрести спасение. Смысл поста, как говорят святые отцы, не в отвержении вкушения, а во вкушении. Во вкушении того, чем жив человек: этой бессмертной пищи, которую дает нам Святая Церковь.

Только в Церкви возможно различение добра от зла, только благодаря Церкви мир еще не погрузился во тьму. Все, что происходит после того, как Христос совершил спасение в мире, проходит под знаком "попытаться смешать добро со злом". Не только в открытом сатанинском противлении Богу, но, прежде всего, в попытках смешать истину с ложью и добро со злом. И во внешнем мире это достигает чем дальше, тем больших степеней; и чем ближе к нам развязка истории, тем это делается почти уже неразличимым, так что порок становится добродетелью, а добродетель - пороком, и грех утверждается как норма.

Сатана старается сделать все возможное, чтобы это смешение проникло и в Церковь; чтобы и в Церкви у нас не было ясного различения того, что есть добро, и что - зло. Вся история Церкви проходит под этим знаком: вначале отделение одной части Церкви (католиков) от Православия, которое произошло в XI веке, затем - развитие этого процесса дальше. Не сразу происходит так, что люди, верующие во Христа, теряют веру в Него как Бога и только по одному имени называются христианами. Это постепенное возрастание смешения подлинного добра со злом, которое оказывает одновременно громадное влияние на жизнь всего человечества, опустошая его. И чем дальше идет история Церкви, тем больше опасностей этого смешения не только в тех исповеданиях, которые отступили от истины Православия, но и в самом Православии.

Святой Феофан Затворник предупреждает, что внешняя видимость при соблюдении всего, что установлено Богом и Церковью, при одновременной внутренней пустоте, есть самая главная опасность для Церкви, в том числе и Православной, и самая благоприятная почва для появления внутри Церкви "человека беззакония".

Будем помнить об этом, храня и соблюдая постом все внешнее. Ради чего начинается Великий Пост? В каком мире мы живем? Что происходит в Церкви, где хранится еще различение добра от зла? Как каждый из нас призван в течение этого Поста взойти на крест, по дару Христа, и приобщиться нетленного добра, которым Господь будет питать нашу бессмертную душу? Приобщиться Его победе над всяким грехом, над самою смертью в вечной радости Воскресения. Аминь.
24 февраля 1996 года